Важнейшим показателем высокого уровня исторического развития Киева IХ-Х вв. являются международные торговые связи. Главными направлениями его экономических интересов на ранних этапах истории были Хазария, Волжская Болгария, Средняя Азия, Иран, Византия, Северное Причерноморье, Кавказ. Свидетельством этих связей являются упоминания Киева как торгового партнера в сообщениях арабских авторов, а также находки арабских и византийских монет на его территории.

Арабские монеты на территории Киева обнаружены целыми кладами, которые состояли иногда из нескольких тысяч экземпляров, как отдельные находки встречаются они и в погребальных комплексах. По литературным свидетельствам, общее количество восточных монет, найденных в Киеве, составляет около 11 тыс. Безусловно, это только незначительная часть дирхемов, поступивших в Киев с Востока. Многие из них еще во времена Киевской Руси, особенно в так называемый безмонетный период, были переплавлены в слитки — монетные гривны, большое количество, очевидно, попало в тигли киевских ювелиров XIX — начала XX в. По годам чеканки восточные дирхемы охватывают период с VIII по X в., но наибольший их процент падает на IX — начало X в. Вышли они из монетных дворов Куфы, Сабура, Бухары, Самарканда, Багдада, Шаша, Мерва, Балха и других городов.

Уже для первых исследователей арабских монет не было сомнения в том, что дирхемы попали в Киев в результате торговли и что торговля эта зародилась еще в VIII в. Р. Р. Фасмер датировал начало поступления восточных монет в славянские земли IX в., а В. Л. Янин — 70—80-ми гг. VIII в. Причем, как считает В. Л. Янин, потребность в восточных монетах нашла проявление в указанное время не в отдельных районах Восточной Европы, а на всей территории расселения восточных славян.

Связи Киева со странами мусульманского Востока прослеживаются и на других археологических находках. Это прежде всего пастовые глазчатые бусы, которые привозились из Средней Азии, золотые и серебряные пластинчатые браслеты, круглые подвески, покрытые чернью, поливная миска, бронзовая курильница, стеклянные кубки. Они находились в основном в кладах монет VIII—X вв. или среди погребального инвентаря киевского некрополя.

Анализируя вещи восточного происхождения и аналоги местных мастеров, Б. А. Рыбаков сделал вывод, что ремесленникам Поднепровья уже в VI—VIII вв. были известны иранские вещи. Слухи о сказочных богатствах Востока через Киев (VII в.), Смоленск (VIII—X вв.), Новгород проникали на север. Оттуда потянулись на юг дружинники-завоеватели, местом сбора которых мог стать только какой-нибудь из городов старого Полянского Поднепровья. Таким центром стал Киев, расположенный близко от устья Десны.

Важное место в торговле Киева с арабским миром занимали хазары и камские болгары. Основания для такого вывода дают не только письменные свидетельства, но и некоторые археологические источники. Так, во время раскопок раннего киевского могильника над Днепром (Пионерский парк) был найден чернолощеный кувшин салтовского типа. Фрагменты салтовской керамики встречались на Старокиевской горе, в частности в жилище VIII—IX вв., а также на Подоле. Около Ирининской церкви исследователи обнаружили в 1874 г. погребения в катакомбах. Учитывая, что этот обряд характерен для племен салтовской культуры, можно допустить, что эти погребения принадлежали выходцам из Хазарии.

Древнейшие исторические свидетельства о русской торговле на Черном море относятся к середине IX в., но возникла она задолго до того, во всяком случае не позднее VI в. С черноморской торговлей Киева в IX— X вв. знакомят как торговые договора Руси с Византией, так и находки византийских монет на его территории. По сравнению с арабскими византийских монет в Киеве найдено немного (не более 300 экз.), что дало основание некоторым исследователям (М. К. Каргер) утверждать незначительность византийско-русских связей в IX—X вв. Вывод этот противоречит свидетельствам письменных источников. Их анализ показывает, что Русь, заинтересованная в регулярных экономических отношениях с Византией, добивалась этого нередко прибегая к силе оружия. С отстаиванием торговых интересов Руси на Черном море, вероятно, следует связывать уже первый (из зафиксированных письменными источниками) поход на Константинополь.

По свидетельству Константина Багрянородного, его дед Василий I (867—886) «богатыми дарами, золотом, серебром и шелковыми одеждами склонил народ росов, воинственный и безбожный, к переговорам, и, заключив с ними мир, убедил их принять крещение». Вероятно, с этого времени и начинаются более-менее регулярные торговые отношения Киева с византийской колонией Херсонесом, что подтверждают и находки монет. Так, в кладе, что состоял из 37 херсоно-византийских монет IX—X вв., найденном на Замковой горе в Киеве, 30 принадлежали императорам Василию I, а также Василию I и Констатину (869—879). Кроме того, в центральной части древнего Киева были найдены херсоно-византийская монета Василия I (877—886), солид Василия I и Константина, золотая монета этих же императоров.

Объяснение факта незначительного притока на Русь, в том числе и в Киев, византийских монет следует искать в характере самой русско-византийской торговли, которая велась по принципу «товар на товар». За ювелирные изделия, шелковые ткани, дорогую посуду, парчу, ковры и другие предметы роскоши, какие требовала знать молодой восточнославянской державы, русские купцы рассчитывались рабами, медом, воском и особенно мехами, которые пользовались большим спросом среди византийской знати. Обменный характер торговли Византия имела не только с Русью, а и с некоторыми иными соседними странами, например с Болгарией. Естественно, что при таком характере торговли Руси с Византией монеты последней попадали в Киев в очень ограниченном количестве.

В археологической литературе находки импорта, в том числе и восточных монет в Киеве, нередко связываются с деятельностью преимущественно иностранных купцов. Роль их в международной торговле Руси была действительно большой, но не меньшей, очевидно, была и роль киевских купцов. На Руси в IX—X вв. происходило третье разделение труда, появилось сословие купцов, которые занимались теперь исключительно обменом товаров. Свидетельством этому являются упоминания о купцах-руссах в письменных источниках, наличие в Киеве монетных кладов IX— X вв., а также находки в киевском некрополе погребений представителей киевского купечества.

Подводя итог сказанному о Киеве VIII — начала X в., следует отметить, что имеющиеся в нашем распоряжении письменные и археологические источники свидетельствуют о том, что он представлял собой город в самом полном социально-экономическом значении этого слова. К концу указанного периода Киев имел вполне оформившуюся феодальную структуру, которая не претерпела в будущем сколько-нибудь существенных изменений. Центральная часть города, где находился двор киевских князей, располагались усадьбы дружинников, а также языческое святилище, занимала Замковую гору и северный выступ Старокиевской. У их подножья, на Подоле, раскинулся торгово-ремесленный посад с гаванью на Почайне. Вокруг города находились небольшие поселки, усадьбы. Отдельные из них, как показали находки кладов восточных монет, являлись торговыми слободами.